Пёс - Страница 7

Она с интересом рассматривала щенка в своих ладонях.

— Эмма, ты что, с леопардом повязалась? Пятнистый какой…

Щенок тыкался в ее пальцы морщинистой мордой, беспрерывно попискивая.

— Все-все, малыш, — сказала Чадар, и Крэг быстро взглянул в ее близкое лицо. Было что-то… неправильное в нежности, которая звучала в ее голосе. В этой женщине таились мягкость и любовь — только направлены они не на тех, кому это все предназначалось.

Чадар вновь уложила щенков в обогреваемую коробку, пододвинула к клетке. Собака села за решеткой, не сводя с людей тяжелого взгляда.

— И что с ними будет дальше?

Чадар пожала плечами.

— Вязка была неплановой. Через неделю выберут наиболее перспективных. А остальных… кажется, у вас это называется выбраковкой.

— Вы забываете, что это животные, — заметил Крэг. — Предназначенные служить людям.

— Служить? Конечно, вы ведь не оставляете им другого выбора.

Она повернулась и ушла к своему любимому убийце Гачу. Крэг смотрел ей вслед. А не могла ли эта защитница собачьих прав возмутиться, что Лонгиер применил какие-то… сильные меры воздействия на собак, и…

И что дальше? Открыла клетку. Натравила собаку. Закрыла клетку и преспокойно свалила с базы.

Могла.

Лайма перегнулась вниз. Постель Крэга была застелена — опять ушел в ночной рейд? Капитан был человеком действия и вязкая неопределенность расследования, похоже, начала его угнетать. Ей самой база казалась громадной ловушкой. На нее просто давили стены. Лайма спустилась, оделась и бесшумно прошла по пустому коридору. Дежурный спал у мониторов. Она скользнула в приоткрытую дверь гаража-ангара. Ноги сами несли ее мимо молчащих вездеходов, контейнеров, стендов…

Двор базы просто вычищен и отутюжен колесами вездеходов. Ночь была влажной и душной. Лайма втянула воздух, не приносящий ни свежести, ни каких-либо будоражащих запахов. Даже сквозь носовые фильтры ощущался яд, сочащийся из останков громадного города, синевато-белым мороком светившегося на горизонте. Лайма присела на ящики у стены, засунув руки в карманы куртки. Здесь никогда не было видно звезд — звезд, лун, самого неба — одно серое ядовитое облако, клубящееся над разрушенным мегаполисом…

Тоска пришла внезапно и остро — нахлынула тяжелой волной. Тоска по Чандлеру с его чистыми бесконечными лесами, яркими, близкими, как драгоценные камни на ладони, звездами, белым лунным светом, стелющим под ноги бесконечные призрачные ковры… Тоска по Саре.

Стремясь вырваться из грозившего проглотить ее темного водоворота, Лайма позволила себе то, что уже давно не позволяла — позвать.

Хоть кого-нибудь.

Хоть откуда-нибудь.

…Волна отхлынула, оставив ее обессиленной и раздавленной, как медуза, выброшенная на берег.

Я здесь.

Лайма, вздрогнув, открыла глаза.

Тень? Камень? Камень метрах в ста от нее медленно, почти неуловимо, изменил свои очертания. Если б она не смотрела прямо на него, даже движения бы не заметила — так не замечаем мы таянья снегов… Вершина "камня" серебрилась. Лайма шевельнулась, собираясь встать. Движение прекратилось. Лайма притихла. Шорох. Снова тишина. Шорох. Тишина. Блеснули две красных светящихся точки. Животное? Так близко от базы? Или это кто-то из собак-патрульных?

Лайма тихо свистнула.

Движение вновь прекратилось. Но она уже различала серый силуэт, плотно жавшийся к земле. Немигающие глаза-фонарики были направлены на нее. Лайма шевельнулась, животное вздрогнуло, по-прежнему оставаясь за кругом света. Осторожно выпростав руки из карманов, Лайма достала и легким движением кинула кусок галеты, оставшийся с ужина. Несколько минут в тишине и ожидании. Потом из темноты вытянулась крупная лапа, осторожно загребла галету.

Следующий кусок исчез с теми же предосторожностями. И следующий…

Лайма напряженно вглядывалась в движущуюся на границе света и тьмы фигуру. Собака… конечно, собака. Кто же еще?

— Иди ко мне, животина, — шепнула Лайма. Зверь вздрогнул, но не исчез. — Иди, маленькая, иди, серенькая…

Посверкивающие красным глаза, как освещенные окошки, или маленькие красные луны — ей приходилось видеть и такие…

Лайма очень медленно вытянула руку и позвала: иди ко мне!

— Да вы рехнулись!

Зверь одним громадным прыжком исчез в темноте, Лайма, вскочив, опрокинула ящик.

— Как вы меня напугали!

— Я, — сказал Крэг, делая шаг к ней. — Вас. Напугал. А вы? Вы что, ненормальная? Или самоубийца?

Из дверей ангара вылетел дежурный. Непонимающе уставился на Чадар.

— Мастер? А вы откуда?

— Спишь?! — рявкнул капитан. — Я тебе голову оторву, тощая задница! (Какая у задницы может быть голова, некстати подумала Лайма). Как ты выпустил ее из корпуса?

— Да какой же придурок попрется ночью наружу? Что-нибудь случилось?

— Случилось, — сказал Крэг, внезапно успокаиваясь. — Наш мастер пыталась поцеловаться с Серым Призраком. Все внутрь!

— Но что я сделала? — рискнула спросить Лайма, когда они вошли в ангар. Мужчины уставились на нее. Она бы сказала — с опаской.

— Животное было голодным. Я дала ему галету. Разговаривала с ним…

— Она не понимает, Хайме, — сказал Крэг. — Мастер Чадар. Вы соображаете, с кем заигрывали? Полгода назад один из Призраков в несколько секунд разорвал в клочья нашего парня. Неделю назад какая-то из служебных собак, в которых тоже имеется кровь Призраков, убила вашего предшественника. Вас ничего в этих двух случаях не настораживает? Так, хоть немного? Самую малость?